Как появились латыши, эстонцы и литовцы
 |
Автор: Юрий Самбия
Опубликовано: 2282 дня назад (23 августа 2018)
Источник: topwar.ru
Дневник: Хранитель
Рубрика: Без рубрики
Просмотров: 455
|
Сейчас к прибалтийским государствам относят три страны – Латвию, Литву и Эстонию, получившие суверенитет в процессе распада Советского Союза. Каждое из этих государств позиционирует себя, соответственно, как национальные государства латышей, литовцев и эстонцев. Национализм в странах Прибалтики возведен на уровень государственной политики, что объясняет многочисленные примеры дискриминации русского и русскоязычного населения. Между тем, если разобраться, то выясняется, что прибалтийские страны – типичные «государства – новоделы» с отсутствием собственной политической истории и традиции. Нет, конечно государства в Прибалтике существовали и прежде, но создавали их отнюдь не латыши или эстонцы.
Что представляла собой Прибалтика до того, как ее земли были включены в состав Российской империи? До XIII века, когда Прибалтику начали завоевывать немецкие рыцари – крестоносцы, это была сплошная «зона племен». Здесь жили балтские и финно-угорские племена, не имевшие собственной государственности и исповедовавшие язычество. Так, современные латыши как народ появились в результате слияния балтских (латгалы, земгалы, селы, курши) и финно-угорских (ливы) племен. При этом стоит учитывать, что балтские племена сами не были коренным населением Прибалтики – они мигрировали с юга и оттеснили местное финно-угорское население на север современной Латвии. Именно отсутствие собственной государственности и стало одной из главных причин покорения балтских и финно-угорских народов Прибалтики более могущественными соседями.
Начиная с XIII-XIV вв. народы Прибалтики оказались меж двух огней – с юго-запада их теснили и подчиняли немецкие рыцарские ордена, с северо-востока – русские княжества. «Ядром» Великого княжества Литовского также были отнюдь не предки современных литовцев, а литвины – «западные русские», славяне, предки современных белорусов. Принятие католического вероисповедания и развитые культурные связи с соседней Польшей обеспечили отличия литвинов от населения Руси. И в немецких рыцарских государствах, и в Великом княжестве Литовском положение балтских племен было далеко не радостным. Они подвергались религиозной, языковой, социальной дискриминации.
Еще хуже было положение финно-угорских племен, впоследствии ставших основой для формирования эстонской нации. В Эстляндии, как и в соседних Лифляндии и Курляндии, также все основные рычаги управления и экономики находились в руках остзейских немцев. До середины XIX века в Российской империи даже не использовали такое название как «эстонцы» - все выходцы из Финляндии, Выборгской губернии и ряда других прибалтийских территорий объединялись под именем «чухонцев», причем между эстонцами, ижорцами, вепсами, финнами особых различий не делалось. Уровень жизни «чухонцев» был еще ниже, чем у латышей и литовцев. Значительная часть селян устремлялась в поисках заработка в Санкт-Петербург, Ригу и другие крупные города. Большое количество эстонцев устремилось даже в другие регионы Российской империи – так появились эстонские поселения на Северном Кавказе, в Крыму, в Сибири и на Дальнем Востоке. Уезжали «на край света» отнюдь не от хорошей жизни. Интересно, что в городах Прибалтики эстонцев и латышей практически не было – они и называли себя «селянами», противопоставляя горожанам – немцам.
Основную часть населения прибалтийских городов до XIX века составляли этнические немцы, а также поляки, евреи, но никак не балтийцы. Фактически «старая» (дореволюционная) Прибалтика была полностью построена немцами. Прибалтийские города были немецкими городами – с немецкой архитектурой, культурой, системой муниципального управления. В орденских государственных образованиях, в герцогстве Курляндском, в Речи Посполитой прибалтийские народы никогда не стали бы равными с титульными немцами, поляками или литвинами. Для немецкой знати, властвовавшей в Прибалтике, латыши и эстонцы были людьми второго сорта, едва ли не «варварами», ни о каких равных правах не могло быть и речи. Знать и купечество герцогства Курляндского полностью состояли из остзейских немцев. Немецкое меньшинство столетиями властвовало над латышскими крестьянами, составлявшими основную часть населения герцогства. Латышские крестьяне были закрепощены и по своему социальному положению приравнивались курляндским статутом к древнеримским рабам.
Свобода к латышским крестьянам пришла почти на полвека раньше, чем к русским крепостным – указ об отмене крепостного права в Курляндии был подписан еще императором Александром I в 1817 году. 30 августа в Митаве было торжественно объявлено об освобождении крестьян. Спустя два года, в 1819 году, были освобождены и крестьяне Лифляндии. Так латыши получили долгожданную свободу, с чего и началось постепенное формирование уже класса свободных латышских земледельцев. Если бы не воля российского императора, то кто знает, сколько бы еще десятилетий провели бы латыши в состоянии крепостных крестьян своих немецких господ. Невероятная милость, проявленная Александром I по отношению к крестьянам Курляндии и Лифляндии, оказала колоссальное влияние на дальнейшее экономическое развитие этих земель. Кстати, Латгалия не случайно превратилась в самую отсталую в экономическом отношении часть Латвии – к латгальским крестьянам освобождение от крепостного права пришло гораздо позже и это обстоятельство сказалось на развитии сельского хозяйства, торговли. ремесел в регионе.
Освобождение крепостных крестьян Лифляндии и Курляндии позволило им достаточно быстро превратиться в преуспевающих хуторян, живущих намного лучше крестьян Северной и Центральной России. Был дан импульс к дальнейшему экономическому развитию Латвии. Но даже после освобождения крестьян основные ресурсы Лифляндии и Курляндии оставались в руках остзейских немцев, органично вписавшихся в русскую аристократию и купечество. Из среды остзейского дворянства вышло большое количество видных военных и политических деятелей Российской империи – генералов и адмиралов, дипломатов, министров. С другой стороны, положение собственно латышей или эстонцев оставалось приниженным – и отнюдь не из-за русских, которых сейчас обвиняют в оккупации Прибалтики, а из-за остзейского дворянства, эксплуатировавшего население региона.
Сейчас во всех странах Прибалтики любят рассуждать об «ужасах советской оккупации», но предпочитают помалкивать о том, что именно латыши, литовцы и эстонцы и поддержали революцию, давшую им долгожданное избавление от господства остзейских немцев. Если немецкая аристократия Прибалтики в большинстве своем поддерживала белое движение, то на стороне красных воевали целые дивизии латышских стрелков. Этнические латыши, литовцы, эстонцы играли очень большую роль в установлении советской власти в России, причем наиболее высоким был их процент в Красной Армии и органах государственной безопасности.
Когда современные прибалтийские политики рассуждают о «советской оккупации», они забывают о том, что десятки тысяч «латышских стрелков» воевали по всей России за установление этой самой советской власти, а затем продолжали служить в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД, в Красной Армии, причем далеко не на самых низких постах. Как видим, никто латышей или эстонцев по этническому принципу в Советской России не притеснял, более того в первые послереволюционные годы латышские формирования считались привилегированными, именно они несли охрану советского руководства и выполняли наиболее ответственные задачи, в том числе по подавлению многочисленных антисоветских выступлений в российской провинции. Надо сказать, что не чувствуя этнического родства и культурной близости с русскими крестьянами, стрелки расправлялись с восставшими довольно жестко, за что их и ценило советское руководство.
В межвоенный период (с 1920 по 1940 годы) в Латвии существовали несколько миров – латышский, немецкий, русский и еврейский, которые между собой старались пересекаться по минимуму. Понятно, что положение немцев в независимой Латвии было лучше, чем положение русских или евреев, но определенные нюансы все равно имели место. Так, несмотря на то, что немцы и латыши были лютеранами или католиками, существовали отдельно немецкие и латышские католические и протестантские церкви, отдельные школы. То есть, два народа с вроде как близкими культурными ценностями старались максимально дистанцироваться друг от друга. Для латышей немцы были оккупантами и потомками эксплуататоров – феодалов, для немцев латыши были едва ли не «лесными варварами». Тем более, что в результате аграрной реформы остзейские помещики лишились своих земель, переданных латышским хуторянам.
Среди остзейских немцев господствовали сначала промонархические настроения – они надеялись на восстановление Российской империи и возвращение Латвии в ее состав, а затем, в 1930-е годы, стал очень быстро распространяться германский нацизм – достаточно вспомнить, что из Прибалтики родом был сам Альфред Розенберг – один из ключевых гитлеровских идеологов. С распространением власти Германии на Прибалтику остзейские немцы связывали восстановление своего политического и экономического господства. Они считали крайне несправедливым то, что построенные немцами города Эстонии и Латвии оказались в руках «селян» - эстонцев и латышей.
По сути, если бы не «советская оккупация», то Прибалтика оказалась бы под властью гитлеровцев, была бы присоединена к Германии, а местное латышское, эстонское, литовское население ждало бы положение людей второго сорта с последующей быстрой ассимиляцией. Хотя в 1939 году была начата репатриация немцев из Латвии в Германию и к 1940 году практически все проживавшие в стране остзейские немцы ее покинули, в любом случае они вернулись бы вновь, окажись Латвия в составе Третьего рейха.
Сам Адольф Гитлер относился к населению «Остланда» весьма пренебрежительно и долгое время препятствовал реализации планов ряда германских военачальников по формированию латвийских, эстонских и литовских соединений в составе войск СС. На территории Прибалтики немецкой администрации предписывалось запрещать любые поползновения местного населения в сторону автономии и самоопределения, категорически запрещалось создание высших учебных заведений с обучением на литовском, латышском или эстонском языках. При этом разрешалось создавать для местного населения ремесленные и технические училища, что свидетельствовало лишь об одном – в германской Прибалтике латышей, литовцев и эстонцев ждала лишь участь обслуживающего персонала.
То есть, фактически именно советские войска спасли латышей от возвращения на положение бесправного большинства при немецких господах. Впрочем, учитывая численность выходцев из республик Прибалтики, служивших в гитлеровской полиции и СС, можно быть уверенным в том, что для многих из них прислуживание оккупантам в качестве коллаборационистов не было существенной проблемой.
Сейчас в странах Прибалтики обеляются полицаи, служившие Гитлеру, при этом замалчиваются и отрицаются заслуги тех латышей, литовцев и эстонцев, кто с оружием в руках встал на путь борьбы с нацизмом, служил в Красной Армии, воевал в составе партизанских отрядов. Забывают современные прибалтийские политики и о том, сколь огромный вклад внесли Россия, а затем и Советский Союз, в развитие культуры, письменности, науки в прибалтийских республиках. В СССР на латышский, литовский, эстонский языки переводилось множество книг, писатели из прибалтийских республик получали возможность публиковать свои произведения, которые затем также переводились на другие языки Советского Союза и печатались огромными тиражами.
Именно в советский период в прибалтийских республиках была создана мощная и развитая система образования – как среднего, так и высшего, причем все латыши, литовцы, эстонцы получали образование на родном языке, пользовались своей письменностью, не испытывая никакой дискриминации при последующем трудоустройстве. Стоит ли говорить о том, что выходцы из республик Прибалтики в Советском Союзе получали возможность для карьерного роста не только в пределах родных регионов, но в пределах всей огромной страны в целом – они становились высокопоставленными партийными деятелями, военачальниками и флотоводцами, делали карьеру от науки, культуры, спорта и т.д. Все это стало возможным благодаря огромному вкладу русского народа в развитие Прибалтики. О том, сколь много русские сделали для Прибалтики, никогда не забывают здравомыслящие эстонцы, латыши и литовцы. Не случайно одной из главных задач современных прибалтийских режимов стало искоренение всякой адекватной информации о жизни прибалтийских республик в советское время. Ведь главная задача - навсегда оторвать Прибалтику от России и русского влияния, воспитать подрастающие поколения латышей, эстонцев и литовцев в духе тотальной русофобии и преклонения перед Западом.
Что представляла собой Прибалтика до того, как ее земли были включены в состав Российской империи? До XIII века, когда Прибалтику начали завоевывать немецкие рыцари – крестоносцы, это была сплошная «зона племен». Здесь жили балтские и финно-угорские племена, не имевшие собственной государственности и исповедовавшие язычество. Так, современные латыши как народ появились в результате слияния балтских (латгалы, земгалы, селы, курши) и финно-угорских (ливы) племен. При этом стоит учитывать, что балтские племена сами не были коренным населением Прибалтики – они мигрировали с юга и оттеснили местное финно-угорское население на север современной Латвии. Именно отсутствие собственной государственности и стало одной из главных причин покорения балтских и финно-угорских народов Прибалтики более могущественными соседями.
Начиная с XIII-XIV вв. народы Прибалтики оказались меж двух огней – с юго-запада их теснили и подчиняли немецкие рыцарские ордена, с северо-востока – русские княжества. «Ядром» Великого княжества Литовского также были отнюдь не предки современных литовцев, а литвины – «западные русские», славяне, предки современных белорусов. Принятие католического вероисповедания и развитые культурные связи с соседней Польшей обеспечили отличия литвинов от населения Руси. И в немецких рыцарских государствах, и в Великом княжестве Литовском положение балтских племен было далеко не радостным. Они подвергались религиозной, языковой, социальной дискриминации.
Еще хуже было положение финно-угорских племен, впоследствии ставших основой для формирования эстонской нации. В Эстляндии, как и в соседних Лифляндии и Курляндии, также все основные рычаги управления и экономики находились в руках остзейских немцев. До середины XIX века в Российской империи даже не использовали такое название как «эстонцы» - все выходцы из Финляндии, Выборгской губернии и ряда других прибалтийских территорий объединялись под именем «чухонцев», причем между эстонцами, ижорцами, вепсами, финнами особых различий не делалось. Уровень жизни «чухонцев» был еще ниже, чем у латышей и литовцев. Значительная часть селян устремлялась в поисках заработка в Санкт-Петербург, Ригу и другие крупные города. Большое количество эстонцев устремилось даже в другие регионы Российской империи – так появились эстонские поселения на Северном Кавказе, в Крыму, в Сибири и на Дальнем Востоке. Уезжали «на край света» отнюдь не от хорошей жизни. Интересно, что в городах Прибалтики эстонцев и латышей практически не было – они и называли себя «селянами», противопоставляя горожанам – немцам.
Основную часть населения прибалтийских городов до XIX века составляли этнические немцы, а также поляки, евреи, но никак не балтийцы. Фактически «старая» (дореволюционная) Прибалтика была полностью построена немцами. Прибалтийские города были немецкими городами – с немецкой архитектурой, культурой, системой муниципального управления. В орденских государственных образованиях, в герцогстве Курляндском, в Речи Посполитой прибалтийские народы никогда не стали бы равными с титульными немцами, поляками или литвинами. Для немецкой знати, властвовавшей в Прибалтике, латыши и эстонцы были людьми второго сорта, едва ли не «варварами», ни о каких равных правах не могло быть и речи. Знать и купечество герцогства Курляндского полностью состояли из остзейских немцев. Немецкое меньшинство столетиями властвовало над латышскими крестьянами, составлявшими основную часть населения герцогства. Латышские крестьяне были закрепощены и по своему социальному положению приравнивались курляндским статутом к древнеримским рабам.
Свобода к латышским крестьянам пришла почти на полвека раньше, чем к русским крепостным – указ об отмене крепостного права в Курляндии был подписан еще императором Александром I в 1817 году. 30 августа в Митаве было торжественно объявлено об освобождении крестьян. Спустя два года, в 1819 году, были освобождены и крестьяне Лифляндии. Так латыши получили долгожданную свободу, с чего и началось постепенное формирование уже класса свободных латышских земледельцев. Если бы не воля российского императора, то кто знает, сколько бы еще десятилетий провели бы латыши в состоянии крепостных крестьян своих немецких господ. Невероятная милость, проявленная Александром I по отношению к крестьянам Курляндии и Лифляндии, оказала колоссальное влияние на дальнейшее экономическое развитие этих земель. Кстати, Латгалия не случайно превратилась в самую отсталую в экономическом отношении часть Латвии – к латгальским крестьянам освобождение от крепостного права пришло гораздо позже и это обстоятельство сказалось на развитии сельского хозяйства, торговли. ремесел в регионе.
Освобождение крепостных крестьян Лифляндии и Курляндии позволило им достаточно быстро превратиться в преуспевающих хуторян, живущих намного лучше крестьян Северной и Центральной России. Был дан импульс к дальнейшему экономическому развитию Латвии. Но даже после освобождения крестьян основные ресурсы Лифляндии и Курляндии оставались в руках остзейских немцев, органично вписавшихся в русскую аристократию и купечество. Из среды остзейского дворянства вышло большое количество видных военных и политических деятелей Российской империи – генералов и адмиралов, дипломатов, министров. С другой стороны, положение собственно латышей или эстонцев оставалось приниженным – и отнюдь не из-за русских, которых сейчас обвиняют в оккупации Прибалтики, а из-за остзейского дворянства, эксплуатировавшего население региона.
Сейчас во всех странах Прибалтики любят рассуждать об «ужасах советской оккупации», но предпочитают помалкивать о том, что именно латыши, литовцы и эстонцы и поддержали революцию, давшую им долгожданное избавление от господства остзейских немцев. Если немецкая аристократия Прибалтики в большинстве своем поддерживала белое движение, то на стороне красных воевали целые дивизии латышских стрелков. Этнические латыши, литовцы, эстонцы играли очень большую роль в установлении советской власти в России, причем наиболее высоким был их процент в Красной Армии и органах государственной безопасности.
Когда современные прибалтийские политики рассуждают о «советской оккупации», они забывают о том, что десятки тысяч «латышских стрелков» воевали по всей России за установление этой самой советской власти, а затем продолжали служить в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД, в Красной Армии, причем далеко не на самых низких постах. Как видим, никто латышей или эстонцев по этническому принципу в Советской России не притеснял, более того в первые послереволюционные годы латышские формирования считались привилегированными, именно они несли охрану советского руководства и выполняли наиболее ответственные задачи, в том числе по подавлению многочисленных антисоветских выступлений в российской провинции. Надо сказать, что не чувствуя этнического родства и культурной близости с русскими крестьянами, стрелки расправлялись с восставшими довольно жестко, за что их и ценило советское руководство.
В межвоенный период (с 1920 по 1940 годы) в Латвии существовали несколько миров – латышский, немецкий, русский и еврейский, которые между собой старались пересекаться по минимуму. Понятно, что положение немцев в независимой Латвии было лучше, чем положение русских или евреев, но определенные нюансы все равно имели место. Так, несмотря на то, что немцы и латыши были лютеранами или католиками, существовали отдельно немецкие и латышские католические и протестантские церкви, отдельные школы. То есть, два народа с вроде как близкими культурными ценностями старались максимально дистанцироваться друг от друга. Для латышей немцы были оккупантами и потомками эксплуататоров – феодалов, для немцев латыши были едва ли не «лесными варварами». Тем более, что в результате аграрной реформы остзейские помещики лишились своих земель, переданных латышским хуторянам.
Среди остзейских немцев господствовали сначала промонархические настроения – они надеялись на восстановление Российской империи и возвращение Латвии в ее состав, а затем, в 1930-е годы, стал очень быстро распространяться германский нацизм – достаточно вспомнить, что из Прибалтики родом был сам Альфред Розенберг – один из ключевых гитлеровских идеологов. С распространением власти Германии на Прибалтику остзейские немцы связывали восстановление своего политического и экономического господства. Они считали крайне несправедливым то, что построенные немцами города Эстонии и Латвии оказались в руках «селян» - эстонцев и латышей.
По сути, если бы не «советская оккупация», то Прибалтика оказалась бы под властью гитлеровцев, была бы присоединена к Германии, а местное латышское, эстонское, литовское население ждало бы положение людей второго сорта с последующей быстрой ассимиляцией. Хотя в 1939 году была начата репатриация немцев из Латвии в Германию и к 1940 году практически все проживавшие в стране остзейские немцы ее покинули, в любом случае они вернулись бы вновь, окажись Латвия в составе Третьего рейха.
Сам Адольф Гитлер относился к населению «Остланда» весьма пренебрежительно и долгое время препятствовал реализации планов ряда германских военачальников по формированию латвийских, эстонских и литовских соединений в составе войск СС. На территории Прибалтики немецкой администрации предписывалось запрещать любые поползновения местного населения в сторону автономии и самоопределения, категорически запрещалось создание высших учебных заведений с обучением на литовском, латышском или эстонском языках. При этом разрешалось создавать для местного населения ремесленные и технические училища, что свидетельствовало лишь об одном – в германской Прибалтике латышей, литовцев и эстонцев ждала лишь участь обслуживающего персонала.
То есть, фактически именно советские войска спасли латышей от возвращения на положение бесправного большинства при немецких господах. Впрочем, учитывая численность выходцев из республик Прибалтики, служивших в гитлеровской полиции и СС, можно быть уверенным в том, что для многих из них прислуживание оккупантам в качестве коллаборационистов не было существенной проблемой.
Сейчас в странах Прибалтики обеляются полицаи, служившие Гитлеру, при этом замалчиваются и отрицаются заслуги тех латышей, литовцев и эстонцев, кто с оружием в руках встал на путь борьбы с нацизмом, служил в Красной Армии, воевал в составе партизанских отрядов. Забывают современные прибалтийские политики и о том, сколь огромный вклад внесли Россия, а затем и Советский Союз, в развитие культуры, письменности, науки в прибалтийских республиках. В СССР на латышский, литовский, эстонский языки переводилось множество книг, писатели из прибалтийских республик получали возможность публиковать свои произведения, которые затем также переводились на другие языки Советского Союза и печатались огромными тиражами.
Именно в советский период в прибалтийских республиках была создана мощная и развитая система образования – как среднего, так и высшего, причем все латыши, литовцы, эстонцы получали образование на родном языке, пользовались своей письменностью, не испытывая никакой дискриминации при последующем трудоустройстве. Стоит ли говорить о том, что выходцы из республик Прибалтики в Советском Союзе получали возможность для карьерного роста не только в пределах родных регионов, но в пределах всей огромной страны в целом – они становились высокопоставленными партийными деятелями, военачальниками и флотоводцами, делали карьеру от науки, культуры, спорта и т.д. Все это стало возможным благодаря огромному вкладу русского народа в развитие Прибалтики. О том, сколь много русские сделали для Прибалтики, никогда не забывают здравомыслящие эстонцы, латыши и литовцы. Не случайно одной из главных задач современных прибалтийских режимов стало искоренение всякой адекватной информации о жизни прибалтийских республик в советское время. Ведь главная задача - навсегда оторвать Прибалтику от России и русского влияния, воспитать подрастающие поколения латышей, эстонцев и литовцев в духе тотальной русофобии и преклонения перед Западом.
