Photo Nature. Тамгалы - Тас. Окрестности Алматы.

Культовый комплекс Тамгалытас (Илийский Капшагай) Широкая и полноводная р. Или несет свои воды к оз. Балхаш, вбирая на 800-километровом пути многочисленные притоки и разделяя Семиречье на восточное и западное, на левобережье и правобережье. На протяжении многих веков Или становилась труднопреодолимой преградой на путях миграций племен и народов, служила естественной границей их расселения на землях Юго-Восточного Казахстана. Кочевники, освоив под верховую езду коня, одолели водную стихию, сделали Или проходимой, а броды и переправы, соединявшие в среднем течении ее берега, теперь приобрели важное значение в хозяйственной, культурной, политической и военной истории края. Обладание ими обеспечивало господство над главными магистралями, проходившими через Семиречье в оазисы Средней Азии, в Прииссыккулье и Внутренний Тянь-Шань, в Китай и Центральную Азию. В преддверии окружающих дельту Или песков Таукум, Мойынкум и Сарыесик-атырау, где ложе реки образует глубокий и узкий скалистый каньон – капшагай, – сосредоточены три главные переправы западной части Семиречья, которые с XIX в. были известны под названиями Ушарал, Тамгалыоткель и Кызоткель (Илийская переправа). В средней части каньона, в урочище Тамгалытас, что находится ниже одноименного брода, у самого подножия возвышающегося на правом берегу реки утеса Тамгалыжар, расположен замечательный памятник монументального искусства и эпиграфикиXVII–XVIII вв. – Тамгалытас (Тамгалы-Тас, или Тамгалы-Таш). История его открытия и изучения насчитывает уже более ста лет. Одно из первых упоминаний в русских источниках исторической местности Тамгалытас содержится в документе 1848 г., относящемся к переписке султанов и биев Среднего и Старшего жузов с администрацией Аягузского внешнего округа и приставом при киргизах (казахах) Большой орды. Отстаивая права владения казахами Среднего жуза летними и зимними кочевками на правобережной стороне Или, управители родовых подразделений найманов привели свои доказательства: «На Или находится известный камень Тамгалы-Таш, на котором Аблай-хан и султан Абулфеиз положили тамгу (знак подписи, или знак, употребляемый вместо клейма) в удостоверение, что та сторона (левый берег – авт.) должна принадлежать уйсуновцам, а здешняя – наймановским волостям». К сожалению, указанных в документе знаков или надписей на скалах Тамгалытаса обнаружить пока не удается, но сам факт столь раннего упоминания местности, как достопримечательной и хорошо известной в среде казахов Семиречья, заслуживает внимания. Не случайно первым ученым, специально посетившим Тамгалытас с научной целью в 1856 г., был Ч. Ч. Валиханов, устные рассказы которого и зарисовки отдельных надписей с изображениями побудили в дальнейшем П. П. Семенова совершить в 1857 г. поездку на Илийский Капшагай перед началом своего второго путешествия на Тянь-Шань. Рисунки Ч. Ч. Валиханова и художника П. М. Кошарова, выполненные более 150 лет назад, запечатлели пейзажи Илийского Капшагая у брода Тамгалытас и передают вид памятника в момент его открытия. Во второй половине XIX в. Тамгалытас неоднократно посещался разными путешественниками, учеными и семиреченскими краеведами. Наиболее ценные сведения о памятнике содержатся в рукописных заметках К. А. Ларионова и небольших статьях Ф. В. Пояркова, Н. Н. Пантусова, а также известного российского монголоведа А. М. Позднеева. Обследование Тамгалытаса выполнено Н. Н. Пантусовым в 1897 г. по заданию Императорской Археологической комиссии; переданные им в Петербург материалы (фотографии и бумажные копии) в дальнейшем были изучены А. М. Позднеевым, который впервые осуществил перевод большей части надписей и дал объяснение буддийским изображениям. Благодаря этому прочтению текстов, в одном из которых упоминается имя IV-го панчен-ламы Лобсана Чойчжи Чжалсана (1570–1662), была установлена принадлежность Тамгалытаса к памятникам тибетского буддизма и относительно поздняя его датировка – не ранее середины XVII в. Однако причины возникновения и история ламаистского культового комплекса вплоть до недавнего времени оставались не выясненными. Лишь в 2008-2009 гг. экспедицией КазНИИ ПКНН (рук. И. В. Ерофеева, Б. Ж. Аубекеров, А. Е. Рогожинский) с участием монголоведа Н. С. Яхонтовой (Институт востоковедения РАН) и искусствоведа Ю. И. Елихиной (Государственный Эрмитаж) выполнено комплексное (историческое, археологическое, географо-геоморфологическое, историко-топонимическое, искусствоведческое и лингвистическое) изучение Тамгалытас, благодаря которому удалось раскрыть исторический контекст возникновения и длительного функционирования в Илийском Капшагае ламаистского комплекса. Самое раннее упоминание урочища Хабцагай/Капшагай на реке Или содержится в «Биографии Зая-пандиты» Раднабхадры в описании событий междоусобной войны ойратских правителей Очирту-Цэцен-хана и Галдана-хунтайджи в 1676–1677 гг. В историко-географических сочинениях китайских авторов середины XVIII– первой половины XIX в. Илийский Капшагай, как местность на северо-восточной окраине Шарабэль (пески Сарытаукум на левобережье Или) обозначался монгольским топонимом «Тамга» (Темуха, или Тамуха). История формирования комплекса Тамгалытас тесно связана с эпохой наивысшего военно-политического могущества и культурного расцвета Джунгарского ханства (1635-1757 гг.), сопровождавшихся интенсивным распространением ламаистской формы буддизма среди западномонгольских племен – ойратов. Определяющее значение в выборе места и организации пространства культового комплекса сыграл природный ландшафт урочища, доминантой которого выступает скальный массив, у подножия которого на 15 отдельных глыбах сосредоточены разновременные изображения и надписи. По особенностям иконографии изображенных фигур, палеографии текстов и техники их исполнения выделяются четыре этапа формирования комплекса. На первом этапе был создан ансамбль, включавший изображения Будды Шакьямуни, бодхисатвы Авалокитешвары в образе «одноликого и четырехрукого» божества, Будды Бхайшаджьягуру с сопровождающими тибетскими надписями на центральном панно (плоскость № 4), фигура Будды Нагешварараджи (№ 2), а также различные молитвенные тексты, в том числе две мантры Будды Манчжушри, изображение которого на памятнике отсутствует, обращение к панчен-ламе Чойчжи Чжалцану (№ 11) и четыре шестисложные мантры «оmma ni padme hum», высеченные на разных камнях по периферии завала (№ 1, 5, 13, 16). Второй этап формирования культового комплекса связан с созданием десяти однообразных текстов шестисложной мантры, выполненных ойратским «ясным письмом» (№ 10, 13–15, 17). Одновременно или немного раньше изобразительный ряд святилища был дополнен изображением Будды Амитабхи (№ 10), вокруг которого позже сформировался новый цикл тибетской эпиграфики. На третьем этапе рядом с изображением Амитабхи возникла посвященная ему мантра, и на разных гранях близлежащих камней – серия тибетских надписей, в том числе трижды шестисложная мантра (№ 7, 9, 10), надпись «…Славься лама с хорошим умом… знание и милосердие…», обращенная к Будде Шакьямуни (№ 8), а также две мантры Манчжушри на южной периферии сакрального участка (№ 17). Заключительным, четвертым этапомформирования комплекса стало создание самого длинного в Тамгалытас текста, воспроизведенного в 11 строк курсивным «ясным письмом» (№ 11); в современном переводе Н. С. Яхонтовой текст содержит благодарственное обращение к изображенным здесь Буддам и бодхисатве за «преодоление опасности [начиная] от болезней до бескормицы» (ойрат. zuda; каз. жут) и пожелание обрести «в этой стороне прекрасное спокойствие продолжительно и беспрерывно». Наиболее вероятной датой возникновения в Тамгалытасе ранних изображений и надписей является период с декабря 1676 по март 1677 года – время пребывания в Илийском Капшагае кочевой ставки (урги) Галдана-хунтайджи (годы жизни 1644 – 1697) после фактического утверждения его единоличной власти в Джунгарии и накануне официального присвоения ему 30 июня 1678 г. Далай-ламой Лобсаном Гьяцо титула Галдан Тензин Бошогту-хан(«Благословленный хан веры, опора учения»). Персональная причастность к созданию святилища нового джунгарского правителя подтверждается наличием здесь изображения бодхисаттвы Авалокитешвары, эманацией которого, начиная с 1660 г., считался Великий Пятый Далай-лама (1635-1682 гг.), а также посвятительной надписи с именем высокопоставленного тибетского иерарха Чойчжи Чжалсана – духовного наставника Галдана, под руководством которого он в течение 12 лет получил богословское образование в Тибете. Становление в тибетской иконографии образа бодхисаттвы Авалокитешвары-Шадакшари в форме «одноликого и четырехрукого» божества, представленного в Тамгалытасе, приходится на 1660-е годы; на территории Джунгарского ханства этот канонический образ стал воспроизводиться в живописи, скульптуре и монументальном искусстве не ранее последней четверти XVII в. с утверждением среди ойратов ламаизма. Создание Галданом на прибрежных скалах Или впечатляющей панорамы, объединявшей образы наиболее почитаемых божеств тибетского пантеона, имело значение политической манифестации непоколебимой верности учению Цзонхавы и готовности к активному его распространению в северо-западной части Центральной Азии. Выбор места для буддийского святилища был обусловлен выразительными особенностями живописного ландшафта и местонахождением его вблизи одной из основных водных переправ Илийского Капшагая. Изобразительный ряд святилища Тамгалытас окончательно сложился в течение первых двух этапов, не позже первой половины 80-х гг. XVII в. В этот период урочище Капшагай с тремя речными переправами через Или, приобрело особую значимость в связи с осуществлением джунгарскими правителями крупномасштабных завоевательных походов в Южный Казахстан и Среднюю Азию. Район Илийского Капшагая на протяжении более полувека являлся узловым пунктом межрегиональных коммуникаций ойратов, и броды через Или играли важную роль в политической интеграции ойратских племен и распространении буддийского учения на территории Джунгарского ханства. Поклонение ойратов-буддистов продолжалось и на следующем этапе функционирования святилища, который охватывает время правления хунтайджи Цэван-Рабдана (1698 – 1727), Галдан-Цэрена (1727 – 1745) и их преемников, характеризующееся безраздельным господством учения Гэлугпа в религиозно-духовной жизни кочевников-ойратов и широким распространением у них собственной письменности – «тодо бичиг» (ясное письмо). Серия выполненных с разным мастерством молитвенных надписей, обращенных к буддам Шакъямуни, Амитабхе и Манчжушри, фиксирует этап активного посещения культового места. К тому же времени следует отнести появление в устном лексиконе ойратов Семиречья монгольского топонима Тамга, которым стали обозначать местность, где располагалось основанное Галданом Бошохту-ханом святилище, а также прилегающую территорию, включая близлежащий брод через Или. Посещение святилища ламаистами прекратилось около 1758 г. после гибели Джунгарского ханства под ударами войск Цинского Китая и с возвращением на земли Семиречья казахских и кыргызских родов. Заключительный этап создания культовой эпиграфики в святилище Тамгалытас связан с кульминационным эпизодом «последнего великого кочевья» волжских калмыков-торгутов под руководством хана Убаши в 1771 г. из пределов России на земли бывшего Джунгарского ханства. Переправившись в середине января 1771 г. через Яик, калмыки в течение шести месяцев продвигались по землям Казахстана, почти непрерывно отбиваясь от нападений воинских отрядов казахов Младшего жуза, а затем объединенного ополчения трех жузов во главе с ханом Нуралы и султанами Абылаем и Абулфеизом. После решающего сражения у западного побережья Балхаша, в котором калмыки потеряли до 15 тыс. человек убитыми и взятыми в плен, Убаши предпринял попытку увести остатки своего народа к Илийским переправам вдоль предгорий Чу-Илийских гор, но путь этот оказался прегражден отрядами кыргызов. Избегая столкновения с ними, Убаши выбрал наиболее тяжелый путь через пустыню Сарытаукум, пройдя в середине лета «песчаную степь, которая на тысячу ли пространства не имеет ни травы, ни воды… Люди принуждены были пить кровь из лошадей и рогатого скота, отчего сделалась сильная моровая язва.....Через десять дней с крайним затруднением выбрели из песчаных степей» (Чунь Юань, «Сийю цзунчжи» - «Обозрение Западного края», 1773). Далее, спустившись вдоль р. Курты к Илийскому Капшагаю, калмыки достигли урочища Тамга, вблизи которого встретились с китайскими пограничными отрядами; после коротких переговоров хан Убаши с остатками подвластного народа был вынужден признать подданство Китая. Пространная надпись, наспех высеченная курсивом на камне в Тамгалытасе, очень емко и исторически достоверно перечисляет беды и лишения, которые пришлось испытать волжским калмыкам на своем трудном пути в заветную страну и выражает всенародную надежду обрести в новых местах «продолжительное беспрерывное спокойствие» под покровительством «великого сострадательного владыки» Авалокитешвары и всемогущих Будд. На территории Казахстана известно более 20-ти памятников тибетского буддизма XVII – середины XVIII в., среди которых преобладают скромные святилища, подобные Кегенскому арасану, Тайгак и др., с однообразно тиражируемой молитвенной формулой «om mani pad mehum». Объекты монументального искусства, как, например, камень-субурган Келеншиктас в г. Текели, в Семиречье и Восточном Казахстане единичны. Изображение Амитабхи и ранние надписи Тамгалытаса обнаруживают сходство с отдельными памятниками Северного Кыргызстана (Ыссыг-Ата, Тамга), которые также связаны с ранним периодом распространения тибетского буддизма в среде ойратских племен. Однако ни по составу представленных в Тамгалытасе персонажей тибетского пантеона, ни по количеству текстов, – разных по содержанию и языку, памятник в Илийском Капшагае не имеет аналогов в западной части Центральной Азии. Тамгалытас заметно выделяется своей художественной репрезентативностью, разнообразием эпиграфических текстов и длительностью периода их создания, что отражает особую значимость святилища на берегу р. Или в эпоху его возникновения и функционирования.