И первый тост, воинственный и братский, до капли, до последнего глотка,— за вас, солдаты армий ленинградских, осадою крещёные войска, за вас, не дрогнувших перед проклятым сплошным потоком стали и огня... Бойцы Сорок второй, Пятьдесят пятой, Второй Ударной,— слышите ль меня? В далёких странах, за родной границей, за сотни вёрст сегодня вы от нас. Чужая вьюга хлещет в ваши лица, чужие звезды озаряют вас.
Но сердце наше — с вами. Мы едины, мы неразрывны, как и год назад. И вместе с вами подошёл к Берлину и властно постучался Ленинград.
Так выше эту праздничную чашу за дружбу незапятнанную нашу, за кровное военное родство, за тех, кто не забудет ничего... (Ольга Берггольц)
до капли, до последнего глотка,—
за вас, солдаты армий ленинградских,
осадою крещёные войска,
за вас, не дрогнувших перед проклятым
сплошным потоком стали и огня...
Бойцы Сорок второй,
Пятьдесят пятой,
Второй Ударной,—
слышите ль меня?
В далёких странах,
за родной границей,
за сотни вёрст сегодня вы от нас.
Чужая вьюга
хлещет в ваши лица,
чужие звезды
озаряют вас.
Но сердце наше — с вами. Мы едины,
мы неразрывны, как и год назад.
И вместе с вами подошёл к Берлину
и властно постучался Ленинград.
Так выше эту праздничную чашу
за дружбу незапятнанную нашу,
за кровное военное родство,
за тех,
кто не забудет ничего...
(Ольга Берггольц)