Призрак бродит по Европе, Он заходит в каждый дом, Он толкает, Он торопит: «Просыпайся! Встань! Идем!»
По Европе призрак бродит, По заброшенным путям, Он приходит, Он уходит, Он бредет по деревням. Ветер бьется под кудлатой, Под астральной бородой, Пахнет ландышем и мятой, Дышит классовой борьбой.
По Европе бродит призрак, Что–то в бороду ворчит, Он к романтикам капризным, Как хозяйственник, стучит.
Мир шатается под взглядом Воспаленных, гнойных глаз... Он хозяйственным бригадам Дал рифмованный приказ.
Он порою неурочной Заглянул ко мне домой, И спешит Дальневосточной Отнести подарок мой.
Он идет сквозь лес дремучий И бормочет все одно: «Мчатся тучи, вьются тучи, Петушок пропел давно!»
Соучастник, соглядатай — Ночь безумеет сама, Он при Энгельсе когда–то, Он давно сошел с ума.
Он давно в дорогу вышел, И звучит, как торжество, И звучит, как разум высший, Сумасшествие его.
Призрак бродит по Европе,
Он заходит в каждый дом,
Он толкает,
Он торопит:
«Просыпайся!
Встань!
Идем!»
По Европе призрак бродит,
По заброшенным путям,
Он приходит,
Он уходит,
Он бредет по деревням.
Ветер бьется под кудлатой,
Под астральной бородой,
Пахнет ландышем и мятой,
Дышит классовой борьбой.
По Европе бродит призрак,
Что–то в бороду ворчит,
Он к романтикам капризным,
Как хозяйственник, стучит.
Мир шатается под взглядом
Воспаленных, гнойных глаз...
Он хозяйственным бригадам
Дал рифмованный приказ.
Он порою неурочной
Заглянул ко мне домой,
И спешит Дальневосточной
Отнести подарок мой.
Он идет сквозь лес дремучий
И бормочет все одно:
«Мчатся тучи, вьются тучи,
Петушок пропел давно!»
Соучастник, соглядатай —
Ночь безумеет сама,
Он при Энгельсе когда–то,
Он давно сошел с ума.
Он давно в дорогу вышел,
И звучит, как торжество,
И звучит, как разум высший,
Сумасшествие его.
Михаил Светлов
1929 г.